Ошибка
  • Невозможно загрузить ленту новостей

Каверзин Василий Семенович. Родился и вырос в Сибирячихе. Когда началась война, ему было 17. В августе вместе с земляками он был вызван в военкомат. Военком предложил всем вставшим перед ним парням написать заявления с просьбой о добровольной отправке на фронт. Каждый из них понимал, что иного от них военный комиссар принимать не намерен: на стол тот твердой рукой выложил пистолет.

Каверзин В.С. 

таким был Василий Семенович в 1947г. после окончания войны

После Войны

 А тут - среди земляков-фронтовиков (второй справа).

Фото из личного архива В.С. Каверзина

До марта “доброволец” Каверзин учился в Омском интендантском училище, а когда пришло время отправляться на фронт, слег. Женщина-врач, осмотрев его, сказала: “Какой тебе фронт! Не доедешь!”.

Отправка на войну была отложена. В августе 1942 года вновь 5-месячные курсы, теперь уже в Барнауле, а в марте 1943 – 214 Сталинградская стрелковая дивизия, ее формирование было под Воронежем. Затем — ночной марш вдоль линии фронта и Курская дуга. И хотя основной боевой задачей роты, в которой он служил, была охрана командира полка, их без конца бросали на поддержку тем частям, где усиливался натиск немцев. Бои шли, не стихали ни днем, ни ночью. В одном из них пуля достала Василия Семеновича. Пятнадцать суток в госпитале и — снова на фронт. С костылем в руке.

Попал в новую часть – 97 гвардейскую стрелковую дивизию. У слова “гвардия” обратной стороной беззаветного мужества и отваги, характерных и воспетых в свое время, было абсолютное обесценивание человеческой жизни. Сам Василий Семенович признается: “Знали бы Вы, сколько там людей полегло! Целые полки! Нас бросали в бой днем и ночью, без сна и отдыха. Порой по пять суток подряд!”. Их “утюжили” немецкие “тигры” в окопах, а они вставали из земли, их поливали бензином и поджигали, а они оставались живыми!

Однажды, когда положение стало совсем критическим (уходящие с донесениями в штаб дивизии бойцы гибли под обстрелом прямо на глазах) послали Каверзина. И он пошел. Немцы открыли сразу шквальный огонь, и Василию Семеновичу, залегшему в крохотном укрытии, оставалось только надеяться на Бога и считать разрывы. Сосчитал: 18 снарядов разорвались в 2-3 метрах. Растерзан был весь вещмешок на его спине, выпали патроны, белье. Но он сумел сделать главное: заметил, где укрылся немецкий корректировщик огня. Заметил и, сменив укрытие, снял фашиста.

Комдив, принимая его донесение, обещал награду за меткий выстрел.

Война все сделала по-своему. Бои не только не стихли, наоборот, стали более ожесточенными. В одном из них два осколка от разорвавшегося снаряда попали в ягодицы. Оперировали Василия Семеновича в полевом госпитале, и он до сих пор помнит, какую боль испытывал, когда их извлекали. Позже из письма из дома от матери он узнает, что его уже успели оплакать, т.к. на него приходила похоронка. А иначе и быть не могло: часть, в которой он сражался, погибла почти полностью, в том числе и комдив, обещавший Каверзину награду за снятого немецкого корректировщика.

Через четыре госпитальных месяца Василия Семеновича направляют сначала в Воткинское, а потом в Свердловское военное училище. После его окончания он получает звание лейтенанта. И местом его службы становится Германия – страна, откуда пришла война, круто изменившая его жизнь и заставившая пройти через неимоверные испытания.

Последние материалы